Мухин С.В.

Унылый край достался им по рождению. Мало радовал он, постоянно преподнося сложности, которые порой нельзя было преодолеть, и итогом их чаще всего был конец, конец существования живущих здесь. Холод почти всё время года, скудная пища накладывали свой отпечаток на их образ жизни. И они стремились найти выход из сложившейся ситуации, постоянно меняя место жительства, но тщетно. Казалось, весь этот мир был создан для мучительной смерти. Но всё же выход был.

Среди них ходили легенды о существовании рая, где вольготно жилось и ничто не мешало наслаждаться жизнью. Но это место считалось заколдованным. Когда-то давно один волшебник, который пытался помочь живущим рядом, обиделся на них (существовали разные предположения о причине, по которой это произошло) и ушёл навсегда, взяв с собой лишь наиболее преданных ему. Он выбрал для поселения место, окружённое со всех сторон неприступными скалами, и лишь узкий проход позволял попасть в его общину. Но волшебник на то и волшебник - он заколдовал этот проход. И каждый, пытающийся преодолеть его, неминуемо погибал. Как происходило подобное и где находилась райская местность, легенды умалчивали, но при этом ходило поверье, что кому-то всё же удавалось попасть в сей заколдованный мир . Кто-то ссылался на чужие слова, приводил примеры, но почему-то никто не видел возвратившихся оттуда, да и узнать, что они там, тоже не представлялось возможным, поскольку не было свободного прохода между этими двумя мирами. В особенно тяжёлые минуты слушавших охватывала неодолимая мечта найти это место и насладиться тем фантастическим раем, который так притягивал считавших, и не без основания, что они живут в аду.

Прошедший тёплый период оказался слишком коротким и не позволил получить от него даже ту малость, которую бы удалось растянуть на большую часть зимы. Смерть преследовала не только слабых, но и сильных, которые пускались на всё, лишь бы суметь получить хоть что-то необходимое для жизни. Предпринимались попытки охоты даже на тех животных, которых инстинктивно боялись, так как те обитали в своём подземном мире, устраивая ловушки на живущих снаружи. Эти чудовища были страшны своей способностью к быстрому перемещению, использовали всевозможные норы и трещины, которыми были полны недра. Их не страшили мороз и голод. Иногда люди выдалбливали какое-то из замёрших чудовищ, и неожиданно оказывалось, что не они получили столь необходимую еду, а освобождённый зверь без особых усилий получал пищу, внезапно оживая, как будто бы и не был замёрзшим вовсе.

И вот несколько человек, поняв, что следуя традициям, они не выживут, отправились на поиски того сказочного рая, образ которого так часто возникал в легендах. Они двинулись туда, где никто не жил, где почва была камениста, где практически отсутствовала возможность найти пищу и воду, полагая, что именно там и должно быть то место, которое они хотели найти. Тяжело было им, приходилось прибегать к различным уловкам, чтобы добыть хоть что-то для пропитания. Сильный ветер, пасмурное небо, снег - вот что постоянно сопровождало их во время пути. Люди были измотаны и стали подумывать о возвращении, но однажды ночью, когда неожиданно чёрное небо засияло мириадами звёзд, далеко впереди путники увидели некое свечение над группой скал. Это продолжалось недолго, но им стало понятно, что они на правильном пути и скоро обретут рай, ради которого нарушили свою привычную, хоть и суровую, жизнь.

И действительно, через несколько дней путники добрались до того места, которое так долго искали. Они стояли перед узким проходом между скалами, ощущая тёплое дыхание лёгкого ветерка, исходящего оттуда. Перед этим проходом отсутствовал снег и чувствовалось, что земля мягка, на ней даже виднелись какие-то стебельки. Люди радостно обнялись, предвкушая конец пути, и двинулись к проходу. Самый смелый из них, не желая больше терпеть, бросился вперёд, и неожиданно - бегущие за ним в ужасе попятились - яркая вспышка озарила их лица, превратив в ничто их предводителя. Рябь, подобная волнам на поверхности потревоженного ветром озера, побежала по воздуху, а потом вновь стало всё спокойно, как раньше. Молча стояли они, вспоминая подробности легенд, и страх обуял их.

Оставшиеся разделились во мнениях. Одни предлагали вернуться, другие поискать безопасный путь, который наверняка существует, ведь легенды не могут врать. Первая вспышка паники была всё же подавлена, и началось обследование той невидимой черты, которая отделяла их от возможного рая. Оглядевшись, они обнаружили, что при всей кажущейся приветливости вокруг невидимого раздела виднеются следы смерти: мёртвые животные, птицы. Ещё один из смельчаков попытался аккуратно, медленно, шаг за шагом приблизиться к ней, такой невидимой, но неприступной стене, и сразу же почувствовал покалывание по коже, его волосы на теле стали подниматься, и он отпрянул назад. Другой взял камень поувесистей и, размахнувшись, бросил в сторону заколдованной территории, стараясь рассчитать бросок так, чтобы камень пролетел как можно выше. И вновь яркая вспышка озарила их лица, и стало понятно, что сверху это заманчивое место так же неприступно, как и снизу. Ещё двум пришла мысль с подкопом, но третий, до конца исследовав ту полоску с зеленеющей травой, что простиралась меж скал, обнаружил яму, внутри которой виднелись обглоданные кости ног - видимо, кто-то уже думал о подобном, но и здесь ждала неудача: невидимая граница размещалась не только снаружи, но и внутри земли.

Впереди не виделось выхода. Неизвестно, существовала ли такая же защита в скалах или нет, но необходимо было принимать решение. И здесь наступил окончательный разрыв группы - двое остались, решив попробовать пройти туда сквозь горы, а остальные отправились восвояси, надеясь суметь избежать смерти и достигнуть начала пути. Они ушли, а оставшиеся ещё раз убедились в крепости невидимой стены и отправились вдоль скал, ища место, где можно было их преодолеть. Оставалась и проблема с пропитанием.

Два человека, - как это мало, когда нет вокруг и не может быть никого, кто способен помочь при необходимости. Но в то же время совсем не мало быть вдвоём, если вокруг столько опасностей, что один просто ничто в этом враждебном мире. От каждого из них зависела жизнь другого, они нужны были друг другу, лишь сообща можно было добиться успеха. Прошло много дней, бесплодных и трудных. Отчаяние всё чаще охватывало путников, заставляло думать о неправильности принятого решения, бессмысленности поисков. Однажды ночью страшный грохот и сотрясание земли разбудили их, заставив в окружающей темноте бросится в сторону от скал, не заботясь о том, что они могут попасть на обед к подземным чудовищам - страх оказаться заваленными камнями в тот момент был гораздо сильнее.

До самого рассвета испуганные люди не сомкнули глаз, слушая шум и чувствуя вибрацию земли. Когда же рассвело и природа успокоилась, они решили вернуться и посмотреть на результаты её ночного буйства. Но ещё не дойдя до скал, заметили изменения, подарившие надежду, о чём измученные путники боялись сказать вслух, чтобы не спугнуть её. Подойдя, они не узнали места, где заночевали вчера: повсюду валялись камни,; на земле, в том месте, где был организован лагерь, находилась глубокая трещина - любая задержка ночью неминуемо вела к смерти. Горы тоже сильно пострадали, в них появился пролом, который мог помочь подняться наверх, о чём нельзя было думать вчера.

Нельзя было терять время, подземная активность могла возобновиться и закрыть ту надежду на успех, что имелась сейчас. Но как добывать пищу в горах? Ничего не оставалось, необходимо было сделать некоторый её запас, и на это ушёл весь день. Ночь, помня о прошедшей ночи, они провели на отдалении от скал, но всё прошло спокойно и с первыми лучами солнца люди отправились в путь.

Благодаря обрушениям, вызванным землетрясением, восхождение не вызывало особых сложностей, и к вечеру им удалось подняться на самую вершину. Как же разительно отличались виды той местности, откуда они пришли, и той, куда стремились. Безжизненная, белая пустыня была их миром, и зелёная, слегка прикрытая дымкой страна манила к себе. Долго они стояли, попеременно оглядывая такие контрастные земли и всё больше желая добраться туда, где видневшиеся кроны деревьев завораживали взгляд своим неповторимым цветом. Им казалось, что осталось чуть-чуть и всё закончится, но темнота начала окутывать их, и им пришлось отложить свои планы до светлого времени суток.

Путники расположились в небольшой расщелине, которая укрывала от ветра, ещё более холодного и стремительного, чем на равнине. Прижавшись друг к другу они заснули и погрузились в светлые мечтания, которые, как им казалось, должны были сбыться очень скоро. Но сон прервался грохотом и гулом взбунтовавшейся земли, которая никак не могла успокоится. Они испуганно вскочили, поднятые стихией, и в тот же момент были отброшены друг от друга очередным толчком. Между людьми образовалась глубокая и широкая расщелина с острыми краями, которая в следующий миг навсегда поглотила одного из них, заглушив его предсмертный вскрик очередным своим буйством.

Долго ещё гудела земля, понемногу успокаиваясь. Оставшийся в живых потихоньку тоже приходил в себя. Он перестал кричать, плакать, хотя совсем недавно, в миг смерти того, кто был рядом, и на кого мог лишь рассчитывать, его чувство потери не знало границ. Человек присел на камни, не решаясь куда-либо двинуться в темноте, и так просидел до самого рассвета, и лишь тогда поднялся и бросил последний взгляд в темноту расщелины, забравшей его друга и отгородившей путь обратно. Постояв так некоторое время, он повернулся к ней спиной и двинулся вперёд к манящей зелени таинственной земли.

Человек осторожно двигался вперёд, обходя расщелины. Иногда приходилось возвращаться назад и искать другой путь, чтобы обойти непреодолимое препятствие. Но тем не менее он становился всё ближе и ближе к желаемому, и вот к концу дня оказался над обрывом. Насколько хватало взгляда, влево и вправо стена, на вершине которой он стоял, была совершенно гладкая. Близилась ночь, и пришлось заночевать, чтобы не рисковать, а наутро попробовать найти более пологий спуск.

Ночь прошла на удивление спокойно. Видимо, земля полностью удовлетворилась теми разрушениями, которые были заметны на поверхности и чем-то тем, что не было видно, но однозначно произошло внутри неё. Но человек спал неспокойно, находясь в каком-то забытьи, постоянно просыпаясь. Вчерашняя трагедия, унёсшая жизнь напарника, терзала его усталый мозг и изголодавшее тело.

Но беспокойная ночь закончилась, жизнь продолжалась, несмотря на голод, который всё больше давал о себе знать. Путник, оставшийся в живых, вновь и вновь исследовал гору, ища подходящий спуск, какие-нибудь зацепки, которые бы позволили преодолеть оставшийся путь, но тщетно. И когда он совсем уже отчаялся добраться до такого близкого и такого далёкого рая, обнаружил, что чуть ниже из стены торчит небольшой стержень, а чуть ниже ещё один. И ему стало понятно, что это выход, кто-то уже побывал здесь до него, осталось лишь добраться до ближайшего стержня. Подобное, казалось, было неосуществимо, хотя расстояние до стержня не составляло и пяти метров.

Но как преодолеть этот путь? Верёвка была утеряна. Лишаться одежды тоже не хотелось, тем более, не за что было её укрепить. Оставалось одно - прыгать и надеяться, что повезёт. Он ещё раз огляделся и стал медленно спускаться над обрывом. Путник висел на вытянутых руках. Посмотрев вниз на спасительный стержень, торчащий из каменной стены, человек уже не был так уверен, что сможет сделать задуманное, но обратного пути не было. Он сосредоточился, отпустил руки и, пролетев несколько метров, смог ухватиться за торчащий стержень, который спокойно принял удар. Человек поболтался немного, выравнивая своё тело, и, нацелившись на следующий стержень, опустил руки. И в этот раз прошло всё удачно. Земля приближалась медленно, но верно, вот только руки... Они с каждым разом слабели, и стало понятно, что долго он так не протянет. Стержни шли примерно через одинаковые расстояния, но не строго вертикально, а постепенно уходя в сторону, и это обстоятельство немного беспокоило висящего человека, которому всё сложнее и сложнее приходилось с каждой попыткой цепляться за следующий стержень. И вот настал момент, когда, раскачавшись, он отцепился, но руки лишь скользнули по круглой поверхности. «Вот и всё», - подумалось ему.

Что происходило дальше, человек плохо помнил. Его кидало как мешок, переворачивая и больно ударяя, но постепенно приближая к концу пути. И вот последний удар и полёт, который означал лишь одно - скоро наступит конец. Но вместо этого живительная влага омыла его израненное тело, и появилась надежда на счастливое завершение пути.

Когда он вынырнул, то обнаружил, что тот водоём, в который попал, очень мал по площади, и лишь чудо помогло попасть в него, а не бросило на землю рядом, что неминуемо привело бы к смерти. Человек барахтался, направляясь к берегу, и вскоре, почувствовав близкое дно, опустился на него, перевернувшись лицом вверх. Тело болело, и эта боль ощущалась всё явственнее. Непонятно, как он вообще плыл, потому что сейчас, лёжа на дне водоёма, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Вода была тёплой и долгожданной, но как выбраться? И тут он услышал всплеск, кто-то подхватил его под руки и поволок к берегу.

Когда человек очнулся, то обнаружил, что лежит на чём-то мягком, и приятный аромат окружает его. Подобное с ним уже было когда-то, настолько давно, что казалось, будто и не было вовсе, хотя иногда, во сне, всё же всплывали какие-то забытые моменты из далёкого прошлого, кажущегося, после пробуждения, сказочными, не реальными, но в то же время такими желанными. Он лежал и боялся открыть глаза, боялся пошевельнуться и разрушить всё его представление об окружающем, в то же время понимая, что не спит, и всё это, возможно, реально. Но реально для чего, для жизни или для смерти? Может, он умер и обречён за все тяготы жизни на вечный покой? Или же уцелел и попал туда, куда стремился? Вопросы были, но он никак не желал определиться с ответом, для которого достаточно было просто открыть глаза. Видимо, та усталость, накопившаяся и не имеющая выхода, держала организм, не желая обрекать его на новые трудности, которые могли возникнуть, стоило открыть глаза. Подобное не могло продолжаться вечно, и любопытство всё же пересилило - человек крепко зажмурился и резко открыл глаза.

Вокруг него всё было бело. Но эта белизна означала лишь чистоту, окружающую его. Он осторожно посмотрел по сторонам, пощупал себя и то, на чём лежал. Убедившись, что с ним всё в порядке, осторожно попытался встать, но тут же вскрикнул, как только перенёс ноги с постели на пол. Боль пронзила его, заставив закрыть глаза, сжать зубы, а тело выпрямить и застыть, опасаясь её повторения. Неожиданно лежащий почувствовал лёгкое прикосновение, и боль начала угасать, а вскоре полностью прекратилась. Он попытался открыть глаза, но веки стали наливаться тяжестью, и сон охватил его, не дав рассмотреть тех, чьи смутные образы успели различить глаза.

Следующие дни не были так ярки, как тот, когда он очнулся впервые. Человек практически постоянно находился в забытьи, сон уходил, но тут же возвращался вновь, не давая возможности собраться с мыслями, сделать что-либо. Ему часто снились сны, хотя иногда возникали сомнения в этом, потому что начинали путаться сон и явь. Его часто преследовал образ грустной девушки, смотрящей на него из-за пелены затуманенного сознания. Этот образ то отдалялся, то приближался, но притягивал к себе, и становилось тоскливо, когда исчезал. Иногда он различал и седовласого старца, но настолько сказочен был его вид, что человек относил это, без всяких сомнений, к вымыслу.

В один из дней человек проснулся окончательно, потянулся, открыл глаза и осмотрелся. Он находился в белом помещении, настолько белом, что в первый момент зажмурился. Поморгав для того, чтобы привыкнуть, вновь открыл глаза и сразу же закрыл, увидев рядом с собой ту, которая сопровождала все его мысли и сны, ту, которая оказалась явью. Человек боязливо открыл глаза и не отрываясь уставился на сидящую подле девушку. Её лицо изменилось, сначала оно было испуганным, потом участливым, а затем улыбка озарила его, когда она поняла, что её подопечный пришёл в себя.

Он ещё лежал, постепенно свыкаясь с мыслью, что жив и, видимо, здоров, не думая пока ни о чём другом, а она уже аккуратно осматривала его тело, проверяла работоспособность рук, ног... Убедившись, что с ним всё хорошо, она встала и вышла, не сказав ни слова, лишь оглянувшись на выходе. Счастливая улыбка скользнула по её губам и тут же исчезла. Он улыбнулся в ответ.

Вернулась она очень скоро вместе седовласым старцем (значит, и это ему не привиделось), к которому, как было видно, относилась с почтением, держась рядом, но в то же время на некотором отдалении от него. Когда же старец дотронулся до человека, то лежащему показалось, что внешний облик - лишь маска, под которой скрывается молодость, так быстры и сильны были прикосновения его пальцев. Человеку стало казаться, что боль вновь возвращается, однако когда старец выпрямился, оторвав от него свои удивительные руки, тело сразу успокоилось, а сам он, почувствовав усталость, погрузился в сон.

Следующее его пробуждение было радостным. Ещё не понимая, отчего ему так хорошо, он открыл глаза, сладостно потянулся и, улыбнувшись чему-то, легко встал с постели. В помещении никого не было, и он решился выйти на улицу, несмотря на то, что у него не было тёплой одежды. Как же он был удивлён, когда обнаружил, что на улице светит солнце и тепло, как летом, лишь лёгкий ветерок слегка касался его лица, развевая лохматую шевелюру и не причиняя никаких хлопот. Вокруг было всё зелено. Невдалеке небольшая рощица молоденьких деревьев создавала приятную тень, под которой, при желании, можно было укрыться и, растянувшись на мягкой траве, обильно покрывающей землю вокруг стволов, вздремнуть час-другой. Он смотрел по сторонам и не верил, что такое возможно. Как может существовать эта сказка, когда там, откуда он пришёл, даже на краткое время не бывает подобного? Это было непонятно, хотя, скорее всего, ему просто не хватало знаний.

Неожиданно он почувствовал взгляд и резко обернулся. Ощущение опасности, отшлифованное за долгие годы, часто спасало ему жизнь, но в этот раз не было причин беспокоиться - в нескольких шагах от него стояла та самая девушка, которую он видел подле себя в комнате, которая, как приятный, долгожданный образ приходила к нему во сне, и улыбалась застенчиво и радостно одновременно. Это была она, хотя солнечный свет, одежда и что-то ещё неуловимое, меняли её, но не настолько, чтобы он не мог узнать. Человек улыбнулся ей в ответ, и не надо было ни слов, ничего другого, и так им было ясно всё...

Потекли счастливые дни совместной жизни, складывавшиеся из милых пустяков и простеньких радостей. Они были заметны и понятны лишь им, которым было хорошо вместе, а когда пошли дети, то радость их родителей не знала границ. Дети росли, и каждый из родителей вкладывал в них себя без остатка, в то же время они не забывали друг о друге. Время шло, а им не становилось скучно, но в какой-то момент, занимаясь со старшим сыном, его отец неожиданно для себя взглянул на него со стороны. То был красивый и умный мальчик, но его тело было слишком хрупко для жизни там, откуда человек пришёл. Тоска обуяла его. Здесь было всё, что требовалось для того, чтобы вольготно существовать. Отсутствовала нужда. Не было ничего, что омрачало бы жизнь, текущую размеренно и спокойно. Но это спокойствие и ограниченность территории угнетали его. Ему так не хватало того безграничного, хотя и опасного, пространства. Человек понял, что должен покинуть этот рай, который принёс ему счастье, и возвращение сюда вряд ли будет возможно. Но как же тогда поступить с семьёй? Он разрывался между своим желанием уйти и людьми, без которых уже не мог жить так, как жил раньше. Радость ушла, несмотря на то, что в нём самом ничего не переменилось, добавилась лишь только одна мысль о необходимости вернуться обратно. Тоска по прошлому, такому непростому, но в то же время такому желанному, заставляла его неожиданно замыкаться и уходить прочь от близких ему людей.

Она видела его муки, которые он скрывал, отвечая общими фразами на задаваемые в таких случаях вопросы. Ей оставалось лишь ждать, когда он решится сам рассказать, что тревожит, что мучает его. И однажды, когда муж долго не возвращался, она отправилась на его поиски, и обнаружила там, где всегда он гасил свою тоску - на берегу моря. Она тихо подошла к нему, села рядом, положив ему голову на плечо, и стала смотреть на море, такое странное (только у берега вода была тепла и спокойна, а дальше неожиданно шёл лёд, когда была зима, или бушевали волны, в летний период) для него и обычное для неё. Они сидели и долго смотрели на воду, наслаждаясь близостью друг друга. Потом он заговорил и объяснил всё, и она поняла. Они сидели и молчали, понимая, что существует лишь одно решение...

Сборы заняли несколько дней, хотя это времени ушло не на подбор и укладывание вещей, необходимых ему там, куда он оправлялся, а на то, чтобы попытаться как-то продлить время нахождения с семьёй. Но отсрочка лишь ещё больше измучила их, и как-то утром, когда все очнулись ото сна, то обнаружили его собранным в дорогу и ожидающим их пробуждения. Не было слёз, ничего кроме попыток улыбнуться, но эти улыбки были жалки. Не спеша все вышли из дома и, дойдя до границы, разделяющей миры, остановились, чтобы сказать последние «прости-прощай». Они стояли и смотрели, как он уходит, такие одинокие и несчастные, понимая, что ничего нельзя сделать, что они обречены там, как он здесь, каждый по-своему.

Уходящий настороженно и медленно вступил в полосу, ограждающую этот рай от его мира, и вздохнул с облегчением, поняв, что граница пройдена. Он оглянулся и помахал в ответ своей семье, с которой навсегда разделился. Последний раз взглянув на тех, кого оставил, и поправив заплечный мешок, отправился туда, откуда пришёл несколько лет назад.

Неожиданно земля ушла у него из-под ног, и он провалился, а придя в себя после падения, обнаружил, что лежит в неглубокой яме. Оглядевшись и увидев несколько нор, сразу вспомнил, что это значит. Человек стал шарить вокруг себя в поисках чего-нибудь увесистого, непрерывно прислушиваясь, не началось ли движение, и взглядом изучая возможность для высвобождения из этой западни, в то же время понимая, что всё бесполезно, и он обречён...




Если всё же хочется другого.